Кaпeллa Брaнкaччи
В 1425 гoду извeстный в тo врeмя мaстeр Мaзoлинo пoлучил oт бoгaтoгo флoрeнтийцa Брaнкaччи зaкaз нa рoспись фaмильнoй кaпeллы Брaнкaччи в цeркви Сaнтa-Мaрия-дeль-Кaрминe (Santa Maria del Carmine). Символически пoзжe к зрeлoму Мaзoлинo присoeдинился другoй xудoжник, сoвсeм eщe мaльчишкa, с длинным имeнeм, кoтoрoe мaлo кoму былo извeстнo, ибo дaжe сaмыe близкиe братва нaзывaли eгo прoстo – Мaзaччo, чтo в пeрeвoдe oзнaчaeт «мaзилa».
Двa xудoжникa рaздeлили мeжду сoбoй рaзличныe эпизoды с жизни святoгo Пeтрa, a имeннo eму дoлжeн был состоять пoсвящeн цикл фрeсoк, и приступили к рaбoтe. Ужe дoвoльнo скoрo стaлo яснo, чтo твoрeния Мaзилы ничeгo oбщeгo с трaдициoнным стилeм Мaзoлинo нe имeют.
Мaзaччo стaл пo сути пeрвым, кoму срeдствaми линeйнoй и вoздушнoй пeрспeктивы удaлoсь пoстрoить удивитeльнo рeaльнoe прoстрaнствo, рaзмeстить в нём мoщныe фигуры пeрсoнaжeй, прaвдивo изoбрaзить иx движeния, пoзы, жeсты, a зaтeм мaсштaбы и цвeт фигур связaть с прирoдным иначе говоря aрxитeктурным фoнoм.
Кoгдa я впeрвыe увидeл фрeску «Изгнaниe Aдaмa и Eвы с рaя», мнe пoкaзaлoсь, чтo пeрeдo мнoй твoрeниe нe нaчaлa квaтрoчeнтo, нo 19-oгo вeкa, – нaстoлькo в вырaжeнии силы и oстрoты чувствa Мaзaччo oпeрeжaeт свoё врeмя. Eсли у Мaзoлинo нa другoй стoрoнe кaпeллы Aдaм и Eвa выписaны мягкo и слaщaвo, у Мaзaччo oни пoгружeны в бeспрeдeльнoe oтчaяниe: Aдaм, зaкрывший лицo рукaми, и рыдaющaя Eвa, с запавшими глазами и тёмным провалом искажённого криком рта.
Мазаччо, работая надо фресками, иногда попросту хулиганил: а именно, помещал в новозаветные истории современных ему флорентийцев, одетых соответственно последней моде 15-го века.
В 1428 году Мазаччо вызвали в Город на семи холмах, и цикл остался незаконченным, его дописывал полсотни спустя мой любимый Филиппино Липпи. Фрески но немедленно были признаны шедеврами, и все на свете ученики-живописцы ходили их калькировать. В их числе Сандро Боттичелли, Леонардо ей-ей Винчи, Пьетро Перуджино, Микеланджело и Рафаэль, а как и многие другие. По легенде молодка Микеланджело однажды заявил своему приятелю, что такое? тот никогда так не сможет. Друг-приятель полез драться и сломал Микеланджело чайник.
Если Джотто послужил предвестником ренессанса, в таком случае Мазаччо, можно сказать, открыл на лицо Ренессанс в живописи.
…Одним осенним римским денно 1428 года Мазаччо вышел изо дома и отправился в мастерскую. Ему было 27 планирование. Никто и никогда его больше никак не видел.
Дуомо
1099 год. Первый Крестовый туризм. Рыцарь, родом из Флоренции, первым перелезает поверх иерусалимскую стену, за что получает с благодарного Готфрида Бульонского два куска кремня изо храма Гроба Господня. Рыцарь привозит реликвию восвояси, к радости и гордости флорентийцев, которые сохранят камни впредь до наших дней. Рыцаря зовут Паццино Пацци («Pazzi» отсюда следует «сумасшедший»).
1478 год. Расцвет Возрождения. Чуть (было все его величайшие мастера уж рождены: на подходе Рафаэль, Микеланджело и Джорджоне ещё раз дети, но уже вовсю творят Боттичелли, Леонардо как же Винчи, Филиппино Липпи. Но безвыгодный они основные действующие лица жизни Флоренции, коли на то пошл главного города мира. А два брата, которые собираются нате пасхальную мессу: младший — красавец, воин, футболист и дамский угодник (по слухам, Симонетта Каттанео, Сезон и Венера Сандро Ботичелли, является его возлюбленной) — Джулиано, и старший — государственный деятель, поэт, лютнист, меценат — Лоренцо. Их подпись — Медичи.
Они уже почти 10 планирование правят этим городом, они сделали его городом постоянных праздников и увеселений, городом музыки и поэзии, островком античности в мире Средневековья. И не более чем носатый Савонарола, видя это, безостановочно ворчит, но Лоренцо монах нравится.
Братья далеко не знают, что совсем недавно они избежали смерти. Двукратно их приглашали на обед, собираясь влить ложку дегтя в бочку меда, но неожиданная болезнь Джулиано спутала картеж заговорщикам. По дороге к ним присоединяется кардинал Рафаэлло Риарио. Симпатия обнимает Джулиано за плечи — проверяет присутствие доспехов. Доспехов нет.
Колесница истории останавливается нате развилке из двух дорог. Нате одной из дорог написано «Медичи», получи и распишись другой – «Пацци», а заговорщики именно они, представители знаменитого банкирского в родных местах и второй по влиятельности семьи кайфовый Флоренции. Трудно сказать, почему Пацци маловыгодный смогли выждать еще пару планирование. Лоренцо Медичи не зря зовут Великолепным, а шик-блеск стоит больших денег. Как пишет Талейран, Ренато Пацци даже предлагал заместо заговора просто ссудить Медичи денег подина высокий процент. Но предложение неважный (=маловажный) прошло — у подстрекателя покушения, Папы Сикста IV, безлюдный (=малолюдный) было времени ждать.
Но вернемся к мессе. Братьев оттесняют друг через друга. Франческо Пацци с такой яростью наносит удары кинжалом Джулиано, будто умудряется ранить заодно и себя. Джулиано мертв, после в нем насчитают 19 ран. Лоренцо, раненному в шею, бабушка ворожит: быстро сообразившему в чем дело Анжело Полициано удается впихнуть Лоренцо в ближайшую капеллу и отодвинуть на второй план нападавших мечом.
Через некоторое сезон Лоренцо с перевязанной шеей появляется сверху балконе своего дворца. Выбор сделан. Колесница истории набирает комбинация по дороге Медичи. Шествие сторонников Пацци соответственно городу с криками «Долой тирана» и «Низы и свобода» встречается градом камней. Рывок захватить здание городской администрации да заканчивается провалом.
Ну а дальше… Позднее все было как обычно. Горожане взялись из-за дело рьяно и с диким упоением: большая доля как самих Пацци, так и их сторонников, реальных и мнимых, была ими растерзана. Мальчишки в тетька дни головами играли в футбол, а их матери с сердец и печени «врагов народа» варили харчо. Те, кто не достались толпе, были вывешены с окон палаццо Веккьо. Позднее неведомо зачем же поступит с потомком Пацци и коновал Аннибал Лектер. Но это в книге и в киношка.
В реальной жизни Пацци практически безлюдный (=малолюдный) осталось, имущество их было конфисковано, знак с дельфинами запрещен, женщин Пацци возбранялась захватывать в жены под угрозой обвинения в бунте. Одна не более капелла Пацци, шедевр гениального Брунеллески, сохранилась. О ней кр пойдет позже.
Погиб и противник покушения Ренато Пацци, а вишь 17-летний кардинал Риарио уцелел – долгом) попал в тюрьму, а потом был отправлен вспять в Рим. Но все это поуже другая история, нас же интересует крепость действия заговора Пацци – кафедральный собрание города. О нем мы и поговорим подробнее.
На его месте поначалу располагалась другая капелла, церковь святой Репараты. Почему просто эта замученная в 3 веке в Палестине патронесса явилась в ночь накануне решающего сражения с готами в 405 году полководцу Стилиху, науке, в качестве кого говорится, не известно. Но церковка Репарата после победы Стилиха получила.
Сильнее полутысячи лет церковь спокойно себя отстояла, пока, наконец, в темные итальянские головы городских властей неважный (=маловажный) пришла светлая мысль выстроить для ее месте новый собор, тот или иной своей красотою и величием должен был обскакать аналогичные сооружения тосканских городов-соперников.
Ровно по идее проектировщиков, собор должен был сколько куда входит все население города, составлявшее сверху тот момент, не много безлюдный (=малолюдный) мало — 90 000 человек. Посвятили «крытую участок» св. Деве Марии с цветком лилии в руке (Санта-Машуня дель Фиоре), и в 1294 году закипели строительные работы. Одно дата ими даже руководил сам Джотто. Возлюбленный, впрочем, быстро отвлекся на кампанилу, которую, что ни говори, также не успел закончить.
Ото старой церкви Репараты, разрушенной в 1375 году, новому собору достались простые контур и две колокольни, а также старое эпитет, непожелавшее выветриться из голов горожан. Проблему эту решили в среднем, как и всегда решают подобные проблемы: городские начальник ввели большие штрафы за оборот старого названия — и новое название посчастливилось внедрить.
Фасад собора так и остался недоделанным и радовал забота статуями Донателло, пока его, приставки не- Донателло, разумеется, по указанию Франческо I Медичи безграмотный заменили на расписной холст, до пустив старые его плиты возьми новый пол. Холст достоял поперед XIX века. А потом Флоренция стала нате время столицей Италии — и в добровольно-принудительном порядке обзавелась фасадом, каковой как сразу всем не понравился, в такой мере и продолжает всем не нравиться предварительно сих пор. Эх, вернуть бы оный, «недоделанный»…
Сам собор сохранил индивидуальный суровый вид до наших дней, что и украшался в течении ряда веков многочисленными произведениями искусства. Получи нескольких из них мы остановимся особливо.
Поскольку суть Возрождения была в книга, чтобы научиться управлять реальностью, важную круг обязанностей играло учение о перспективе. Перспективу в темпера ввел Мазаччо, что стало одним изо главных событий в истории живописи. Его «Троица» написана бери стене Дуомо, но скелет Адама, первого человека, т. е. будто лежит в выемке под каменным выступом. Тама же — надпись: «Я был тем, нежели вы являетесь, и есть то, нежели вы станете». А над выступом — иисус христос Христос висит на кресте в реальном пространстве, подобно ((тому) как) будто в боковом пределе. Трудно убедиться, что это не объемные телосложение, а лишь живопись.
Учение Мазаччо о перспективе получило раз в работах другого гения Возрождения — Паоло Учелло. Новое часть поглощало Учелло полностью, дни и ночи повторно он что-то вычерчивал, придумывал формулы… Егда его молодая жена напоминала ему, который пора спать, он, с трудом оторвавшись с своей работы, восклицал: «Какая сладостная хрень — перспектива». Жена, говорят, сильно обижалась.
Горько сказать, пожадничали флорентийцы или у них в сущности не было тогда денег, так конную статую знаменитому кондотьеру Джону Хоквуду, защищавшему починок рекордно долгое время, они решили переменить. Ant. оставить на соответствующую фреску в Дуомо. Фреску поручили свершить Учелло. Он и выполнил: огромная монохромная (одноцветная) роспись изображает не живого человека, а его конную статую, ей-ей не простую. На нижний основание зритель смотрит снизу вверх, а сверху Хоквуда с лошадью, что на этом самом постаменте обитает, с высоты вниз. Такое вот объемное показ. Кто говорите кубизм придумал? В каком веке?
Фасад редко встречает понимание современников — и в этом случае мало-: неграмотный встретил. Был скандал. Чудом фреску никак не замазали. Повезло.
Об Учелло, этом самом загадочном гении кватроченто, опередившем свое век, мы еще поговорим особо, буде все же рискнем зайти в галерею Уфицци (а тама ведь как зайдешь — не выйдешь!), а настоящее) время обратим внимание на часы с 24-часовым циферблатом, идущие невыгодный в ту сторону, работы того но Учелло, кто бы сомневался. Они, вовремя, все еще идут…
Когда в летах флорентийский собор стал горожанам имущество, а случилось это в 13 веке, было заметано строить новый, но так, затем) чтоб(ы) не остаться совсем без собора. И новую кирха стали возводить вокруг старой. Снова сотню лет люди ходили к мессе в вековой храм, украшали его, хоронили в нем. Многое через него сохранилось и до наших дней. А в 1972 году в его недрах была найдена прачеди. А на ней надпись на латыни: «Corpus magni ingenii viri Philippi Brunelleschi Florentini», «после этого покоится Филиппо Брунеллески, флорентинец большого таланта»…
Duomo строился невозможно долго. Оно и понятно: у соседей-пизанцев еще 200 лет как была Piazza dei Miracoli, и чтоб отнюдь не лопнуть от зависти к ним, должен было создать нечто такое, (для того лопнула от зависти уже ненавистная Пиза. Вопросик престижа, так сказать. Архитектора пригласили самого лучшего своего времени — Арнольфо дескать Камбио. Архитектор неожиданно взялся после работу с необычной стороны, со стороны фасада. Некто был, кроме всего прочего, великим скульптуром, и следовать компанию создал для фасада чуть-чуть скульптур, но закончить его далеко не успел. До 16 века весь век отстояло «как есть», пока карьеристский архитектор по имени Бернардо Буонталенти без- решил «закончить стройку». Для основы он решил разобрать фасад мол Камбио «до основания» вместе с мрамором, мозаиками и скульптурами, так чтобы «затем»… Только с «затем» возникли проблемы: предстоятель Бернардо Франческо Медичи в скорости скончался с отравления, и речи об обновлении фасада почище не шло. Впрочем, правильнее было бы изречь, что только о нем и шла набор. Чиновники, строители и прочие интеллектуалы судили и рядили, принимали и отвергали проекты. Фикс была поставлена лишь в XIX веке, и об этом я поуже писал. Но до сих пор флорентийцы, другой раз хотят указать на что-так, тянущееся на их взгляд хоть головой об стену долго, говорят: «оно длится таково долго, как строительство собора».
Только что фасад! С ним, по крайней мере, приставки не- возникало технических сложностей. Вот крыша — это было другое дело! Ди Письмо к его постройке даже близко никак не подходил, последователи его соображали в сем вопросе до этого часа меньше, поэтому делали все возможное, лишь чтоб ничего не делать. К началу 15 века остальная лютеранская церковь была готова — купола не было пусть даже в проекте. Построил его человек большого таланта…
Был проведен архитектурный соревнование — его и выиграл Филиппо Брунеллески. Существовала один одна проблема: отборочная комиссия самоё не верила, что купол во всех отношениях можно построить. Теоретически такую махину разрешено было соорудить с использованием лесов, однако кто оплатит подобную расточительность?! Брунеллески обещал отгрохать без лесов. Сумасшедший, что возьмешь, решила забота и приставила к нему в начальники своего «проверенного человека», Лоренцо Гиберти. С Гиберти Брунеллески сделано сталкивался, именно Гиберти увел у нашего героя запрещение на изготовление ворот во флорентийском Баптистерии, ворот, немного спустя названных Райскими вратами. Как показывает жатва, выполненная Брунеллески на конкурс, у него вышло бы в духе минимум не хуже.
Впрочем, сие уже альтернативная история, а в истории реальной две назначенных архитектора ругались сутками повторно, а работа не двигалась. Брунеллески, в придачу всего прочего, не любил раздробляться своими знаниями с другими. Свои эксперименты спирт проводил скрытно, вырезая кирпичики изо свеклы. По окончании тестов свекольные сооружения антигуманно съедались.
Как будто Гиберти было два, чиновники продолжали трепать нервы Филиппо:
— В таком случае, чего не может быть, толкать(ся) не может!
— Если бы съезд был посвящен кому-нибудь другому, приставки не- святой деве Марии… — отвечал Брунеллески — только дева Мария не даст возводимому куполу шлепнуться.
Комиссия не нашла, в чем дело? возразить.
С Гиберти Брунеллески боролся старым способом, известным любому школьнику: некто объявлял себя больным и ждал, если без него работа станет. В его за глазами работа действительно замирала быстро и с завидной регулярностью.
Сооружение действительно не понадобились. В начале 15 века Филиппо купно со своим другом Донателло ездил в Город на семи холмах учиться на работах великих зодчих античности. Не иначе в Риме он подсмотрел метод планировать кирпичи таким образом, чтобы они подина нагрузкой не рассыпались, а поддерживали ведет дружбу) друга. Идеи римлян были дополнены и развиты, величина строительных машин и инструментов, специально придуманных Брунеллески, исчислялось десятками. Брунеллески создал даже если не один купол, а целых двуха: один в другом, а между ними лесенка, 463 ступени. Так и строить было лучше. Самое чудесное архитектурное чудо 15 века было сотворено целом) за 15 лет. А над куполом Филиппо расположил светящийся беломраморный фонарь, который окончательно стабилизировал всю постройку. В) такой степени краеугольный камень держит арку.
Весь Флоренция сверху видна как в ладони, ладони гения большого таланта…
realcorwin.livejournal.com