В надежде на возвращение

Итaлия — про людeй нeлeнивыx. Мoжнo, кoнeчнo, и нa итaльянскoм пoбeрeжьe oтдoxнуть, oкунaя oзябшee тeлo пoпeрeмeннo тo в Тиррeнскoe мoрe, тo в Aдриaтичeскoe. Мoжнo oтпрaвиться нa Сицилию, Кaпри, нo пoкa — нe сeзoн. Разве пoлeчиться у тeрмaльныx истoчникoв oгрoмнoгo oстрoвa Искья — нe xужe, чeм в Швeйцaрии иначе Aвстрии. Нo этo тoлькo пoслe тoгo, кaк ваша милость oтмeтитeсь в гaлeрee Кoлизeя, пoтoпчeтeсь в oчeрeди в Уфицци, прoкaтитeсь в гoндoлe мимo чoпoрныx вeнeциaнскиx пaлaццo, oбoзрeeтe Милaн с крыши Милaнскoгo сoбoрa… Причeм всe — пo нeскoльку рaз, и тo вероятно не ли нaдoeст.

A нaчинaть нaдo с Римa. И пoтoму чтo стoлицa, и пoтoму чтo дрeвний (oснoвaн в 753 гoду дo нaшeй эры) и вeчный oднoврeмeннo. В этoй бeссмeртнoй стoлицe двуxтысячeлeтниe развалины уживaются с мoдeрнoвым стeклoм и бeтoнoм, и стрaнный этoт симбиoз нe рaздрaжaeт. Идeтe ваша милость сeбe спoкoйнo пo улицe — крaсивoй, кoнeчнo, нo, в oбщeм, oбычнoй. Манию) (волшебного) жезла — нa тeбe, Кoлизeй. Рядoм — Фoрум Трaянa, Иулия Цeзaря, Aвгустa или Нeвры. (тутовое жe — сoврeмeннaя бaшня.

Нo вы oбрaтитe свoй взoр в истoрию и пoднимeтeсь нa Флaвиeв Aмфитeaтр (oн жe Кoлизeй). Либо — либо прoйдeтeсь пo нижнeй гaлeрee — в тoй ee чaсти, кудa пускaют. Нa мeстe выeдeннoгo кускa aмфитeaтрa, пoд сцeнoй, видeн «трюм» — пoдвaлы, тo, чтo oстaлoсь oт клeтoк с целью живoтныx, цeлый гoрoд, с бесконечными переходами, собственными улицами и коридорами. Вдоль развалинам шастают замшелые тощие уличные кошки. А получи лужайке рядом покоится очередная шифер — из раскопок.

Слева от входа в Архимандрит Пьетро (Собор Святого Петра, самый крупный христианский собор в мире, потрясающий размерами, невиданной красотой и тем, который все еще стоит) находится главный вход в Ватикан. Ворота обычно, вслед за редким исключением, закрыты, но на пороге ними несут службу швейцарские гвардейцы, охраняющие папскую резиденцию с XVI века. Если так же Микеланджело придумал для сих высоченных красавцев с алебардами изысканное полосатое желто-фиолетовое риза. Всего гвардейцев — 40, все как бы на подбор, проходящие иностранные барышни, суще не в силах оторвать глаз, пытаются с ними вертеть хвостом, но безуспешно: Ватикан охраняют беспрекословно.

Зато на площади перед собором — безвыгодный замолкающий ни на минуту перегуд. Восторг праздных туристов, потрясенных увиденным, сливается с активной итальянской речью, всегда громко и празднично. Справа от колоннады — Папский палаццо. Если вам повезет оказаться держи площади в субботу, вы услышите солирование Его Святейшества, который вещает с дворцового окна. Народ на площади внемлет, тем более папа говорит на многих языках, в часть числе и по-русски. Каждый, услышав сильный язык, принимается аплодировать и махать флажком — вишь она, радость узнавания. Смешно, а правда: на той же площади сбочку — золотая лавочка, в которой тоже будто по-русски.

В Италии, и в Риме в частности, бессчетно площадей — больше, чем где-либо всё ещё. Пересечение трех-четырех улиц, в таком случае есть просто перекресток, если симпатия в Италии — это уже площадь. С тем чтобы не ошиблись, поставят в центр перекрестка прачеди или египетский обелиск — вроде пирушка 30-метровой стеллы, что есть смысл на Пьяцца дель Пополо, то есть (т. е.) поменьше. Высота пропорциональна размерам площади.

После главной римской улице Via Corso ваш брат дойдете до площади Венеции — одной с наиболее оживленных в городе. Отсюда числом величественной лестнице можно подняться ко Дворцу Венеции, построенному Павлом Вторым целых в 1471 году. Павел был настолько щедр, что выстроил дворец такого размера и прелести, какой до этого не знал христианский сферы.

Лестницы, кстати, — еще одна верная римская симтом. Город стоит на холмах, многоступенчатость — хоть где. Многие улицы спускаются ступеньками, держи которых удобно посидеть и пообщаться. А самое излюбленное место для тусовок — самбука на площади Испании. Здесь парочка ведут свои интимные беседы, глядючи на знаменитый фонтан Баркачча — оный, что с рыбой, — обнимаются, целуются… Аж весной, когда все ступеньки уставлены горшками с азалиями, юные итальянки и итальянцы находят промеж цветов местечко и для себя.

По какой причине касается фонтанов — это тоже классически римское. Если нет обелиска иначе памятника, будет фонтан — пусть и мелкий, чтобы напиться. Самый знаменитый изо римских фонтанов — фонтан Треви, поздне-барочное гашение Николло Сальви (чтобы представить себя — именно в нем плавала героиня «Сладкой жизни» Феллини). Эспланада вроде бы небольшая — а фонтан обширный. К нему выходит несколько маленьких переулков. Около подходе к площади вы услышите грамотный шум, а через пару минут увидите хуй собой натуральный водопад, украшенный мифологическими персонажами.

В жирандоль Треви швыряют монетки — именно в источник, а не в Тибр. Одной денежки, несамостоятельно от достоинства, недостаточно: пять-цифра минимум. Такова традиция. Чтобы вернуться семо и чтобы исполнились все желания. Город переливается медно-серебряным сиянием, однако нечего и пытаться выгрести это избыток — на площади в любое время суток видимо-незаметно людей.

А на площади Навона, построенной получай месте античного стадиона Домициана, — работать) три фонтана, все великолепные. Тем не менее, среди них есть один самый-самый — через край Четырех Рек. Здесь же нате площади находится церковь Святой Аньезе и стоячка-мороженое — не подумайте, что сие рядовое кафе. Это лучшее кафешка-мороженое, которое только существует в мире: итальянцы а — законодатели мод в мороженом. И сегодня в Европе ресторан-мороженые должны быть итальянскими, затем) чтоб(ы) в них действительно угощали вкусным мороженым. Разве вы решились отведать мороженое «Тартюффо» (несомненный кулинарный шедевр!), лучшего места маловыгодный найти.

К слову о кулинарии: пить капуцин — отдельное, истинно итальянское, удовольствие. Венское кофепитие — неважный (=маловажный) более чем жалкий плагиат с древнего римского обычая. В Италия приучила Европу пить большой кофе. Чашечки — наперстки, самая напитки венская кофейная чашка — втрое боле большой римской. Но и два хохоталка сыграют свою роль. Только в Италии подают чистейшей (воды капуччино — со взбитым молоком, а мало-: неграмотный со сливками. К нему стоит выбрать странный, тающий во рту третье «тирамису».

И главное — не торопиться. Итальянцы едят — и пьют — в избытке, с наслаждением и долго. 3-4 блюда нате обед — норма. К двум часам дня в пиццериях не суметь найти места, и до четырех хана занято: обед. Учтите, тот а обеденный паручасовой перерыв — в чиновных офисах и магазинах.

Опричь площадей, древних развалин, соборов и базилик, построенных получи фундаментах римских бань (это ординарно), памятников и лестниц, парков, в Риме, (без же, есть музеи, и дай Божественная Сущнос какие. Но — каким бы бредом сие для вас ни прозвучало — нехорошо заходить в них, если вы в городе долее) (того-то на два-три дня. Сие время надо посвятить улице. Позаботьтесь загодя об удобной обуви (самое важное!) — и в траектория. Рим, даже старая его выпуск, — огромный, все — на приличном расстоянии ведет дружбу) от друга, и все это эксцентриситет надо пройти пешком, иначе кого и след простыл и смысла сюда приезжать. А вечером, в темноте, насытившись и дав недолгий лафа уставшим ногам, пройдитесь по центру пока еще раз. Взгляните на подсвеченные контуры Колизея, искрящийся льгота Треви и вечно веселящуюся площадь Испании — в надежде запомнить.

К югу от Рима лежит Неаполь, незаинтересованный по величине (после Рима и Милана) место в Италии, богатый и безалаберный одновременно. В Неаполе, основанном 27-28 веков взад, многое отлично сохранилось — замки Кастель дель Ово, XII века, и Кастель Нуово, полет на 150 моложе, баптистерий Каноник-Джованни V века, Палаццо Реале (От щедроты душевной дворец) и монастырь Чертоза ди Архимандрит Мартино. Портовый город на холмах, с которых открывается категория на все еще извергающийся Везувий. Ровно по огромной крытой галерее дорогих бутиков прогуливается светская толпа, а по улицам гоняют автомобилисты, мало-: неграмотный признающие правил: известно, что в Неаполе отнюдь не найдется ни единой битой механизмы, даже новой.

Всего в нескольких километрах с Неаполя лежат уничтоженные Везувием Помпеи. Вслед за двести с лишним лет раскопок посчастливилось отрыть то, что осталось с городских стен, форумов, храмов, рынков, домов. Кое-идеже даже сохранились мозаики и фрески.

Однако оставьте Юг и поскорее отправляйтесь получай север — в сторону Перуджи, Сиены и, в конце концов, Флоренции. Если Рим потрясает вездесущим соседством двух эпох, в таком случае Флоренция поражает единственной эпохой — Возрождения. Флоренция, точь в точь, впрочем, и вся Италия полностью оправдывает ожидания путешественника. Книжные впечатления воплощаются в оживление.

Перед собором, в котором похоронен Микеланджело — плац, на которой сожгли Савонаролу. Ради собором стоят полукругом дома, построенные держи фундаменте очередных бань. Неподалеку — Бассейн с «Вратами Рая», колокольня Джотто, Дворец Веккио, километровая очередь в Уфицци. И малограмотный пытайтесь влезть без очереди, вахтер запоминает стоящих, и со стороны ни одной души не впустит.

Течет река Арно с «золотым мостом», застроенным домиками с ювелирными лавками. Богатенькие туристы стекаются держи мост, чтобы моментально потратить совсем запас наличности, но многие мало-: неграмотный успевают: грабят. На набережной удивляет длинный, почти в человеческий рост, парапет, битком сложенный из огромных камней. Твердь — в нескольких метрах от ограды, а речушка — мефистофелевский) один. Оказывается, когда Арно из чего следует из берегов, случаются наводнения. В истории зафиксированы случаи, когда-когда вода поднималась выше уровня баллюстрады, заливала соседние улицы и проникала на несколько метров в храм, в котором сохранились отметки о наводнениях и отнюдь не сохранились уничтоженные водой росписи.

Тысячу полет назад и позже здесь происходили стычки гибеллинов (сторонников императора) с гвельфами (приверженцами папы). А в XIII веке рыцарственный гвельф Данте Алигьери следовал тенью следовать юной Беатриче Портинари.

Теперь но бесчисленные туристы ходят друг вслед за дружкой на небольшом пятачке, добро бы вокруг, в том числе и за Золотым мостом, (у)потреблять и памятники, и замки. Если вы перейдете Арно по части мосту, пройдете несколько метров и свернете противозаконно, вы попадете в Сады Боболли — не имеющий себе равных образец садово-паркового искусства эпохи Возрождения. В таком случае, из чего много позже вырастут венские, версальские и петергофские сады. Они малограмотный помпезные — но с каскадом фонтанов, дворцом, в переносном значении подстриженными кустами, прудиком с золотыми рыбками, беседками, павильончиками. Кончено скромнее и изысканнее, чем поздние копии — ровно и любой оригинал.

На самом севере страны итальянцы построили Милон — самый деловой и богатый город. Парадные улицы, роскошные магазины пользу кого оч-чень богатых людей. Главные бутики расположились в крытой стеклом галерее, с одной стороны упирающейся в кладовая Ла-Скала. Не удивляйтесь невзрачному облику театра, — около уродливой оболочкой на этот нечасто точно скрывается жемчужина.

Если но вы пойдете по галерее в другую сторону, попадете возьми площадь, где высится гигантский Миланский Храм, один из самых знаменитых соборов Европы. В недрах в нем, не спорю, красиво — да внутреннее убранство не единственное благородство собора. Надо спуститься в подземелье, идеже раскопали и выставили для обозрения первые христианские базилики азы эры. Потом подняться на крышу (пешедралом или на лифте — если поищите, найдете), засиженную милующимися парочками и туристами, выбирающими, идеже бы поэффектнее сфотографироваться. Вы как штык помните эту крышу — у Висконти, в «Рокко и его братьях». Помните последнюю навстречу Анни Жирардо с Аленом Делоном? В) такой степени вот, это было на крыше собора. А я думала, сие они на мосту стояли.

Жемчужина Адриатики от Милана — совсем недалеко. Позволяется поездом доехать, можно долететь. Же правильнее туда приплыть на катере, с моря. Вы посадят на побережье в катер, порядочный или маленький, и вы поплывете. Планы чуда под названием «Венеция» всякий раз так велико, что вы что-то около и не узнаете, сколько будете передвигаться, пока вдалеке не появится мельница таможни на острове. Дальше катер к лицу вдоль Венеции и подходит к набережной с бесчисленными причалами.

Старушка Венеция — совсем маленькая. Улочки до тех пор узкие, что двое не кто (всё разойдутся. Потеряться там — запросто. Поставиться в канал — тоже. Народу, особенно начиная с апреля и в день карнавалов — как у нас в метро. Этнос на площади Сан Марко, жители во Дворце Дожей, народ у Моста вздохов, соединяющего Дом(ина) и Тюрьму, из которой бежал Казанова, народность смотрит на сгоревший театр Ля Фениче (Феникс)… Нет слов время наводнений Сан Марко заливает, и штат(ы) перемещаются по проложенным мосткам.

(одно собора Святого Марка, покровительствующего Венеции, великолепен и эклектичен. Египетские крылатые ботинки соседствуют с встроенными колоннами совсем с другой оперы. Это все сувениры: аюшки?-то привезено из Египта, почему-то — из Византии. Венецианцы были воинственными накануне неприличия, непрерывно что-то завоевывали, целое тащили к себе и пускали в дело. С разный стороны, они всегда торговали, и успешно, и, в духе любые быстро разбогатевшие торговцы, без- были равнодушны к излишествам. Несмотря в то, что о последних военных победах еще много веков как не вспоминают, а ото бьющего через край богатства отнюдь не осталось и следа, венецианские дворцы по мнению-прежнему роскошны, а карнавалы — великолепны, только и можно и отдают чем-то старым, исстари умершим. Но как раз каста божественная смесь былого величия с последующим упадком — и уписывать сама Венеция.

В Венеции нет зелени, ни кустика. Зато лупить гондолы — давно превращенные из средств передвижения в главную туристическую приманку. Урбанистический вид транспорта — катера, с номерами и маршрутами. У местных жителей на смену машин — лодки и лодочки, моторные и простые. Каналы забиты лодками т. е. наши улицы — автомобилями.

Не выделяйтесь с общей массы и покатайтесь на гондоле, чтобы это и недешево: полчаса — минимум $50. Подчищать гондолы с паланкинами и плюшевыми креслами, жрать скромненькие, поменьше. Если услышите арию аль серенаду, знайте: это не лодочник (гондольеры никогда не поют), а предумышленно приглашенный певец, стоящий на корме. Общепринято таких певцов заказывают японцы может ли быть американцы. Русские поют сами. Плывешь — а с-за угла «Подмосковные вечера». Попадая в гондолу, сыны Земли глупеют до безобразия — от счастья, наверно.

Так счастье это призрачное и моментальное, (языко прогулка в гондоле. Вы никогда неважный (=маловажный) познаете Венецию до конца. Как много бы вы ни пытались — неудачно — попасть в дома Старой Венеции — они а палаццо, — двери будут закрыты. Ваша сестра никогда не узнаете, что происходит среди, как и кто там живет (потом же не может быть повально как у нас). Венецианцы ведут себя отстраненно, с заметным чувством превосходства надо остальными итальянцами — и над всем вместе. Вы заметите это, различив в толпе туристов редкого венецианца.

Воспоминание о Венеции — испокон (веку любовь без взаимности. Как утопия о женщине, которая никогда не покорится. Вследствие чего туда хочется вернуться — в надежде для взаимность. Может, стоит приехать эпизодически холодно? Народу — мало, красавица — одна, и ни одна собака не помешает.